Она почти не сомневалась, что теперь, накормив ее и позволив поспать несколько часов, они снова выгонят ее на улицу. Потом велел ему отойти как можно дальше, а после вообще меня загипнотизировал, правда. И тогда нужно делать десятки и сотни попыток самодиагностики, а затем обобщать полученную информацию. Я ощущала только легчайшее дуновение ветра, проносившегося за милю отсюда между деревьями, обступившими Торнфильд. Дажедаже никаких вариантов? Ну, коечто есть.
Их догонял автомобиль. — Простите, мадам? Она сообразила, что вместо названия намеченного пункта сообщила ему имя человека, и как странно(он , наверное, смотрит на мои запястья и старается разглядеть, не осталось ли на них следов от смирительной рубашки )оно, вероятно, прозвучало. С другой стороны, она не знала,какаяреплика была бы уместной, и стала вдруг вспоминать глупые диалоги персонажей идиотских телешоу вроде «Мэлроуз-плейс». Не знаю, что из тебя выйдет, сын,инженер, адвокат или художникпортретист. Когда приятель прилетел, то спросил, как надо работать. Заикание, аутизм, детский церебральный паралич — все это явления одного порядка.
А перед вами мне стараться нечего. Неистово хочу, чтобы весь свет узнал, как я люблю свою Лолиту,эту Лолиту, бледную и осквернённую, с чужим ребёнком под сердцем, но всё ещё сероглазую, всё ещё с сурмянистыми ресницами, всё ещё русую и миндальную, всё ещё Карменситу, всё ещё мою, мою…Changeons de vie, ma Carmen, allons vivre quelque part ou nous ne serons jamais separes .
Единственное, что не давало отрицательных последствий при сколь угодно глубоком проникновении в душу, это покаяние и молитва, т. Что он делает? Говорил ли обо мне? В хорошем ли он настроении? Как действует на него вид этого дома после того, что случилось в прошлом году? Когда вы ему дадите лауданум? Нельзя ли мне поглядеть, как вы его нальете? Я так заинтересована всем этим; я так взволнована; мне нужно сказать вам десять тысяч вещей, и все они разом толпятся у меня в голове, так что я не знаю, с чего начать. Да это все чушь, подделка очередная. Лёжа у окна на своей узкой кабинетной койке после краткой сессии обожания и отчаяния в холодной спальне у Лолиты и припоминая события завершившегося дня, я следил за собственным обликом, который крался, а не просто проходил, перед воспалённым оком моего воображения. Но до чего прелестна бывала она, и при навевании этих нежных чар, и при мечтательном исполнении других волшебных обязанностей! Кроме того, иногда, в особенно предприимчивые бердслейские ночи, я обещал ей какоенибудь удовольствие или подарок, если она потанцует для меня, и, хотя её рутинные скачки с раскинутыми ногами не столько напоминали томные и вместе с тем угловатые движения парижскихpetits rats[108] , сколько прыжки тех голоногих дивчин в коротеньких юбках и толстых свитерах, которые организованными воплями и гимнастическим беснованием поощряют студентов, играющих в американское регби, всё же ритмика её не совсем ещё развившихся членов очень нравилась мне. Так можно сделать? Конечно, можно, отвечаю я, но тогда готовьтесь к большим проблемам со здоровьем. Я не могла читать эти строки.
Создадутся условия, существенно облегчающие дальнейшие убийства. Тогда моим единственным утешением было ходить по коридору третьего этажа взад и вперед, в тишине и уединении, и отдаваться внутреннему созерцанию тех ярких образов, которые теснились передо мною, прислушиваться к нараставшему в моем сердце волнению, смущавшему меня, но полному жизни, и в лучшие минуты внимать той бесконечной повести, которую создавала моя фантазия, насыщая ее событиями, огнем, чувством — всем, чего я желала и чего лишена была в этот период моего существования. Будет ли она смеяться? Отнесется ли к этому как к шутке? Все взгляды обратились на нее с жадным любопытством, но она встретила их холодно, с непроницаемым видом.
http://fred-milkovishh.livejournal.com/
Комментариев нет:
Отправить комментарий